В руке у него зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.

– Лайам, в чем дело?

Он поднял голову. Такой печальный, поникший.

– Лайам?

– Бабушка умерла.

Я ждала, оставаясь в кухне, но он ничего не говорил. Только хмурился и смотрел как будто в пустоту.

У меня даже сердце разболелось.

– Мне очень жаль.

Он покачал головой и обвел взглядом комнату. Поднял руку, провел ладонью по волосам. Телефон с глухим стуком упал на пол.

– Я… – Он моргнул. Раз. Другой. – Я…

– Что?

– Я не знаю, что сказать.

– Ты расстроился? Вы ведь были так близки.

– Она так и не познакомилась с тобой. – Лайам произнес это негромко, как будто с сожалением. – Она хотела познакомиться с тобой, но я боялся. Ты бы наверняка узнала… – Он покачал головой. – Не представляю, что это значит для семьи.

Он показался мне опечаленным, но еще более испуганным. Все казалось каким-то бессмысленным. Я бы наверняка узнала… о чем? Я и теперь не знала ничего, кроме того, что родители Лайама боятся Коула. Вот это я знала.

Да чтоб их.

Если Коул не придет и не даст ответов, я получу их сама.

Я включила компьютер.

И часом позже…

К этому я оказалась не готова. Да и не могла быть готова.

Звонок лифта.

Я даже не пошевелилась.

Второй звонок.

Я не могла оторвать глаз от экрана компьютера – с фотографией Картера Рида посередине. Имя Коула упоминалось повсюду. Лифт уже тронулся, но я продолжала читать. Потребность в знании ослабла и почти сошла на нет, но я попала на крючок и теперь усердно собирала детали, почти жалея, что взялась за это дело.

Дверь открылась. Коул выглядел так, словно только что вернулся с беговой дорожки: черная фуфайка с капюшоном и черные спортивные штаны. Как и в тот раз, когда я впервые увидела его здесь, он выглядел чертовски привлекательно. Но сегодня даже эта привлекательность била меня, как нож в сердце. Я чувствовала себя игрушкой в его руках.

– Разумеется, у тебя есть коды от моего этажа. Ты ведь владелец здания, не так ли?

Коул остановился, едва переступив порог, и дверь закрылась за его спиной. Понять по его лицу, что он думает и чувствует, было невозможно, но я уже начала привыкать к этому бесстрастному выражению, к этой непроницаемой маске, которой он пользовался так часто, а в последний раз прошлым вечером.

Он пожал плечами.

– Ты с ума сошла.

– А ты бы не сошел? – вскипела я. Этот Коул… черт бы его побрал. – У нас с тобой только что был секс, а теперь я узнаю, что ты состоишь в мафии! Разве у меня есть причины быть недовольной? Нет, конечно, нет. Тут ты абсолютно прав. – Я горько рассмеялась. – Ты говорил, что не можешь объяснить все, но мафия… мне такое в голову не приходило. Ты окружил себя загадками. Но если не мог объяснить все, то мог бы как-то намекнуть? Мафия. Мафия, Коул! Это же опасно. – И страшно. Я придержала эту мысль при себе, как и другие вопросы, которые вертелись на языке.

Убивал ли он людей?

Я фыркнула. Конечно, убивал.

Отдавал ли приказы убивать?

Смешно. Я взъерошила волосы. Что еще? Проституция? Азартные игры? Какие преступления он совершил? Избивал людей, требуя возврата долга? Вымогал деньги у владельцев магазинов? В голове проносились сцены из фильмов о мафии, рассказы, которые я слышала в детстве. Да, персонажи в них выглядели зачастую романтиками и вызывали симпатию, но они не были такими в реальности.

Я смотрела на человека, которого не знала. Я спала с ним. Проводила с ним время. Бегала с ним. Смеялась с ним. С ним я чувствовала себя живой. И даже сейчас, глядя на него, я хотела одного: броситься в его объятья. И пропади пропадом все остальное.

И вот тогда у меня открылись глаза.

– Я не хотела знать правду.

Невнятный глухой звук вырвался из моей груди. Был ли то смех или всхлип, я не знала, но в любом случае сил не осталось. Организм требовал отдыха и покоя. Две ночи. Это все, что было у нас. И я снова и снова напоминала себе об этом. Мне так хотелось выпить, но в бутылке ничего не осталось. Я поднялась, чтобы принести другую, но комната вдруг покачнулась.

Коул шагнул ко мне.

Я отмахнулась, ухватилась за спинку дивана и села.

– Не надо. Я пьяная. И не ела сегодня.

Он подошел ближе и теперь стоял по другую сторону разделявшего нас кофейного столика.

– Ты имеешь полное право обижаться на меня. Кто я такой, откуда взялся и чем занимаюсь – это не то, что ты должна была узнать на светской вечеринке. Мне жаль, что так случилось.

Господи. Наши взгляды встретились. Я не хотела видеть сочувствие в его глазах, но увидела, и оно сломало во мне стену. Слезинка выкатилась на щеку. Боль от всего случившегося не имела отношения к самому Коулу.

– У меня такое чувство, будто я снова его потеряла.

Коул снова промолчал.

Я опустила голову и кивком указала на компьютер:

– Я ничего этого не знала. Ничего. Лайам держал все втайне от меня. Теперь картина прояснилась, и я понимаю, почему его семья не приняла меня, почему он обедал с ними один, и почему его брат не приезжал домой.

– Мне очень жаль, Эддисон.

– А ты знал? Ты знал, кто я? Кем был Лайам?

Он покачал головой.

– Ты подписывала бумаги на эти апартаменты, когда меня не было в городе. Я бываю здесь нечасто и не могу быть в курсе всего происходящего. Дела по дому ведет Дориан. Я ему доверяю. Он сообщил, что есть новый жилец, но о тебе я его не расспрашивал. До тех пор, пока…

– Пока?

– Пока не увидел тебя сегодня. Я узнал родителей твоего мужа, и все встало на свои места. – Коул хотел сказать что-то еще, но замялся и лишь добавил: – Я тоже не знал. Мне и в голову не приходило… – Он выдохнул и опустился рядом со мной на диван. – Эддисон, ты не сделала ничего плохого. Ничего.

Я кивнула на экран:

– Здесь написано, что семья Маурисио и семья Бартел – враги.

– Были врагами.

– Сегодня вечером ты не выглядел очень уж дружелюбным, – усмехнулась я.

– Да, эта история долгая и кровавая, но сейчас между нами мир.

– И все хорошо?

– Да.

Я бы поверила, если бы не настороженность в его глазах, не сжатые в тонкую полоску губы, не скованное лицо и потяжелевшие плечи.